"С возрастом исчезают желания", - сказала мне умудренная опытом мать моего мужа. Мне было девятнадцать, и я не поверила.

В двадцать два мне еще хотелось по утрам видеть у кровати розы в капельках росы на бархатных лапах.

В двадцать восемь я еще что-то пыталась изменить в сексе на семейном ложе, обнаружив, что все мои поцелуи возникают по инерции.

В тридцать лет перекраивала личную жизнь. А в тридцать два, назвав дочку Лизой, купила ей куклу Барби – мечту моего детства.

В тридцать пять я еще надеялась стать вице-президентом банка. А в тридцать семь поняла, что место главного бухгалтера – подарок небес.

В сорок пять получила норковую шубу и сухими губами целовала мужа в небритую щеку. В сорок шесть впервые увидела Венецию и сделала всего 12 фотографий.

В пятьдесят случайно встретила своего любовника двадцатилетней давности, посмотрела на седой лысоватый шар его когда-то семипядевой головы и неловко спрятала постаревшие ладони.

В пятьдесят два в моду вновь вошли сапоги, о которых я грезила восемнадцатилетней девчонкой, только больные ноги не позволили мне щеголять в них.

В пятьдесят четыре я сказала дочери: "С возрастом исчезают желания!" Но она не поверила.